Решение уехать пришло спонтанно.
После ссоры моя голова была пуста; я провалилась в глубокий сон и очнулась с ясным осознанием того, что по приходу на работу необходимо взять и срочно уехать из этого города. Я чувствовала, что принятие рационального решения не имеет смысла - ответ плавал на поверхности.
В самолете меня не покидало ощущение тщетности происходящего. Алая лента заката угрожающе тянулась за нашим хвостом, придавая мрачности темному синему горизонту. Буквы расплывались перед глазами, сливаясь в черную кашу; затекали конечности, закладывало уши. Приближающиеся огни бескрайнего города, огибающие побережье, не вызывали прежней эйфории. Было жарко и безразлично, от соседа дурно пахло потом и копченой колбасой. Я положила в рот пять подушечек фруктовой жвачки, чтобы хоть как-то отвлечься от подступающей тошноты, и закрыла глаза. Самолет оглушающе зажужжал и ухнул о посадочную полосу.
Равнодушие пропитывало каждую клеточку моего тела, когда я спускалась по трапу, окунаясь в по-летнему теплый воздух Города. Потом был шум, хаотичное движение и яркий электрический свет. Я вышла из зеленого коридора, волоча маленький чемодан с отломанным колесом: он ждал меня, сжимая в руках букет и воздушный шар.
Он душил меня в объятиях, целовал глаза, плечи, рот. Когда он раздел меня и уложил в постель, когда гладил кожу, прижимал к себе, когда вошел в меня - мне было все равно. Я была бездвижна и апатична, словно амеба. Сексуального возбуждения не было, не было неприятия, не было любви. Я не могла заглянуть вовнутрь, будто бы была в отключке - я видела предметы вокруг, но не было ощущения себя среди них. Я осталась в самолете, в Киеве, в своей квартире - где угодно, но там меня не было.
Только он кончил, я сразу ушла в черноту.